Цена Grand Cru: почему в эпоху глобального перепроизводства виноградники дорожают

Игорь Сердюк, Forbes Contributor

Французское агентство SAFER обнародовало новые прейскуранты. Один гектар земли уровня Grand Cru под плодоносящими лозами в районе Côte d’Or за год подорожал на 4% и оценивается в €6,765 млн

Фото David Silverman / Getty Images

Если вы любите французские вина, то, надеюсь, у вас достаточно хладнокровия, чтобы узнать о подорожании виноградников Montrachet.

Французское агентство SAFER, через которое продается большая часть сельскохозяйственных земель Франции, обнародовало новые прейскуранты. Один гектар земли уровня Grand Cru под плодоносящими лозами в сердце винной Бургундии, районе Côte d’Or, за год подорожал на 4% и оценивается в €6,765 млн. Дороже, кажется, никогда еще не было. И то, если вам повезет найти хоть один гектар, выставленный на продажу.

Впрочем, если ваши амбиции удовлетворятся покупкой чуть менее престижного виноградника, то есть шанс сэкономить. Гектар уровня Premier cru в том же Côte d’Or обойдется вам в €1,69 млн. Однако не откладывайте решение в долгий ящик, потому что и здесь земля дорожает — на 2% в год.

Но быстрее всего за истекший год в цене выросли лучшие лозы Бордо. Если в среднем по Сент-Эмильону рыночная стоимость виноградников поднялась на 3%, достигнув €300 000 за гектар, то в более элитарном Помроле — уже на 5%, до €2 млн, а на другом берегу Жиронды, например в Марго, — на 15%, до €1,5 млн, в Сен-Жюльене — на 23%, до €1,6 млн и, наконец, в Пойяке — на 22%, до €2,8 млн.

Однако не все безнадежно во Франции. Средняя цена за один гектар виноградника с аппелласьоном (то есть категории «защищенного наименования по происхождению», Appellacion d’Origine Controlee, AOC или AOP) сейчас составляет лишь €150 500, а если посчитать без Шампани, то всего €78 000. Шампань, которая занимает не более 7% в общем массиве французских виноградников, все еще обеспечивает почти половину усредненной цены AOC. «Все еще» — потому что за год средний виноградник в Шампани подешевел на 1%, а в самом дорогом ее субрегионе Côte des Blancs — даже на 3%, опустившись до отметки €1,6 млн за гектар.

Только не подумайте, что это падение котировок связано с комическим запретом на использование слова «шампанское» в российской технической документации. Удар по винной Шампани нанесли пандемические локдауны, резко сократившие объем потребления игристых вин во всем мире. Кстати, за исключением России, где все, что пенится и шипит, пьют при любых обстоятельствах.

Но нынешняя Франция, как Стамбул в известном фильме, стала страной контрастов. Даже в Провансе, где рынок перегрелся не только средиземноморским солнцем, но и повышенным вниманием кинозвезд, средняя цена гектара с аппелласьоном Côtes de Provence — около €100 000, если недалеко от моря, и около €60 000 подальше от побережья.

Менее избалованный звездно-олигархической похотью, но во всем прочем райский южный регион Лангедок готов отдать свой условный гектар под лозами за какие-то €17 500, причем цена эта за год не изменилась. И, наконец, если вы не честолюбивы и готовы купить виноградник без аппелласьона, то можете уложиться в бюджет €14 500.

По законам жанра мы должны были бы сравнить эти цены с российскими. Однако у нас нет своего агентства SAFER, и наш рынок виноградопригодных земель находится примерно в том же хаотически запущенном состоянии, что и сами виноградопригодные земли. Плодоносящие виноградники в хорошем состоянии продаются исключительно редко, а участки целины или засаженные доисторическими лозами под раскорчевку надо очень внимательно изучать, прежде чем обсуждать цену. Истинную ценность многих терруаров в нынешних меняющихся погодных условиях только предстоит определить, а хозяев земли во многих случаях надо еще и поискать.

Но видовой участок земли в благоприятной для виноделия зоне и вблизи какой бы то ни было инфраструктуры дешевле миллиона рублей за гектар вы сегодня едва ли найдете. И, по самым приблизительным оценкам, еще около миллиона вы должны будете вложить в этот гектар в течение первых четырех лет, пока ваши лозы не дадут нормального урожая.

И все же не самая сложная арифметика даст вам возможность понять, что, по французским меркам, это не очень большие деньги.

И вот какая нежданная мысль вдруг приходит в голову в этой связи. Может быть, неслучайно в эпоху глобального перепроизводства вина лучшие виноградники все равно дорожают? Может быть, пока наш отравленный глобальным углеродным выбросом коллективный и полубессознательный мозг тщетно силится выжать дополнительную энергию из ветра и солнца, настоящий глобальный энергопереход уже проложен в совершенно другом направлении?

После того как я однажды увидел зловещие батареи солнечной электростанции, покрывавшие несколько гектаров земли в одном из моих любимых винодельческих регионов, я долго не мог отделаться от навязчивой идеи, что станция эта лишила мир одного из великих вин. Да и глядя на сломанные ветряки, я всегда болезненно воображаю себя Дон-Кихотом.

Как известно, Марк Твен советовал покупать землю, потому что «ее уже больше никто не производит». Сама же земля, как раз наоборот, может производить, добавим мы от себя. Производить зерно для наших любимых круассанов и виноград для наших любимых вин, например. Производить калории для почти безотходного потребления, за которое так радеет озабоченная общественность.

Уточним биологический смысл сказанного: потребление, обеспечивающее постоянную температуру нашего тела вне зависимости от температуры окружающей среды, определяет нас как теплокровных и, вопреки нашему благоприобретенному хладнокровию, выгодно отличает нас от амфибий, рыб и беспозвоночных.