Фигура высшего пинотажа: каким получилось вино у миллиардера Галицкого

Если на этикетке написано Galitskiy & Galitskiy, не думайте, что у вас двоится в глазах. Это бывший основатель розничной сети «Магнит» пробует себя в виноделии.

Когда известный миллиардер запускает новый проект, да еще и в такой модной области, как отечественная винная индустрия, он обречен на повышенное внимание. Интерес к выпуску первых вин методично подогревался растянутой на год кампанией в Instagram. Живописные пейзажи и натюрморты — винные сюжеты, профессионально снятые на фото и видео, готовили потребителей и цеховое сообщество к выходу силача на арену.

Один из самых талантливых российских энологов новой волны (Алексей Толстой) в роли главного винодела. Одна из самых амбициозных российских виноторговых компаний (Simple) в роли дистрибьютора. Тяжелые бутылки и как бы аскетичные этикетки на дорогой шершавой бумаге. Comme il faut, pardon my French.

Линейка «Красная горка», названная именем расположенного рядом с виноградниками природного заказника, сформирована из восьми вин.

Пино Нуар — сорт модный и провокационный. Сделать «Пиныча» — норма жизни нового российского виноделия. Для Алексея Толстого «Красная Горка» — не первый повод обратиться к теме Пино. Но в этот раз ему удалось показать фигуру «высшего пинотажа», проскользнув по узкой 14-градусной грани между такими опасностями, как спиртуозная агрессивность и «уваренность» плодовых тонов. Несмотря на то, то этот Пино рожден жарким летом 2018 года, он элегантен и тонок, текстурен и свеж.

В точной балансировке нельзя отказать и единственному розовому вину линейки. В аромате — таком насыщенном и лакомом, с оттенками спелого кизила, красной смородины и земляники, — удалось сохранить свежесть, а во вкусе — ощущение упругости созревшего, но не подвяленного плода.

Мерло — пожалуй, единственное вино «Красной горки», к которому я бы не решился вернуться до следующего урожая. Сорт, известный своим стремительным вызреванием в условиях жаркого климата, в 2018 году и на Северном Кавказе, и в Крыму получился слишком тельным и ершистым — в ущерб проявлению того нежного фруктового аромата и той глубины, за которые мы любим Мерло с лучших виноградников Бордо и Тосканы.

Зато в сортовом Каберне-Совиньоне мощное «тело», не показалось избыточным. Рельефный танин Каберне здесь играет, словно мускулатура атлета (и тем весьма привлекателен), а градус спирта не зашкаливает.

Красную гамму линейки логично завершает ассамбляжное вино Cosaque (кюве «Косяк», как уже успели его прозвать ироничные российские франкофоны). Сложный замес Каберне, Мерло, Красностопа и Цимлянского Чёрного со временем может возвыситься до звучания вполне симфонического, а пока, благодаря темпераментной стилистике самого вина и его названия, наводит на аллегорию «Танца с саблями».

Основательный Совиньон Блан с «Красной Горки» откровенно претендует на лидерство в своей сортовой категории среди российских вин. Пожалуй, никому из российских виноделов пока не удавалось настолько приблизиться к условному золотому стандарту этого капризного сорта. «Зеленоватые» травянистые оттенки, любимые в аромате Совиньона одной частью его фан-клуба, смягчаются соблазнительной южной фруктовостью, к которой неравнодушна другая часть ценителей, и усложняются легкой ванилью, которой как бы и не должно быть, если поверить, что это вино не имело контакта с дубом… И, конечно, не забудем про характерную для северокавказского терруара «минеральную» солоноватость послевкусия!

Шардоне выполнено в классической бургундской традиции, выдержано в дубовых бочках и потому встречает дегустатора приятным ароматом хлебного тоста со сливочным маслом. Ваниль не довлеет над ароматом, «породистый» (читай: типичный для сорта) яблочный оттенок проступает во второй волне и надолго сохраняется в хорошем бокале. Вкус свеж и опять минерален. Уровень кислотности — осязаемо выше среднего по категории, что вполне соответствует моде, но чревато нарушениями кислотно-щелочного баланса, если пить без закуски.

Рислинг в этой же линейке, безусловно, хорош и отточен. Опознавательная сортовая «бензольная» нота в аромате легка и совсем не обременительна, так что даже строгим аскетам она не помешает поддаться цветочному очарованию юности. Повышенную (для чьего-то вкуса, может быть, резковатую) кислотность можно приписать к числу сортовых особенностей или вовсе списать на молодость, которая, как известно, совсем не порок. Изрядный потенциал этого Рислинга удалось, кстати, подтвердить невольным экспериментом: его недопитую бутылку мы случайно оставили на выходные без пробки в прохладной комнате, и на третий день вино не казалось окисленным, лишь перейдя в зону цветочно-медовых оттенков.

Первая моя встреча с бутылкой от Galitskiy & Galitskiy состоялась на выпускной дегустации осеннего потока винной школы Василия Раскова. Талантливый молодой преподаватель винных премудростей просил своих воспитанников давать не только классическую органолептическую оценку образцам, продегустированным вслепую, но и рассказывать о «харизме» каждого вина, подбирая ассоциативный ряд.

Одним из образцов был «тот самый» Рислинг 2018 года, первый урожай Красной Горки. По сортовому составу он был блестяще опознан выпускниками, а на уровне ассоциаций его неожиданно окрестили… «бароном Мюнхгаузеном».

Когда с бутылок сняли фольгу, обеспечившую интригу «слепой» дегустации, мы впервые увидели этикетку. И о дизайнерском подходе эпохи постмодернизма надо отдельно сказать несколько слов.

Изобразительный минимализм в оформлении винных этикеток, недавно сменивший принцип максимальной информативности, можно считать объяснимым поветрием новой эпохи. Однако не иметь на лицевой этикетке никакого обозначения терруара (читай: места происхождения вина) кроме пока малоизвестной «Красной горки» — наверное, крайность. Тем более, что контр-этикетка, плотно набранная мелким шрифтом, не прояснит ситуацию. Только из ее предпоследней строчки мы узнаем, что «изготовитель: ИП Глава КФХ Нарыков С.Ю.» (однако!) базируется в станице Гостагаевской Анапского района Краснодарского края.

Ассоциация с бароном Мюнхгаузеном была построена на германском происхождении Рислинга, но, видимо, все-таки было в этом вине ещё что-то такое, чему не стоило верить.

Игорь Сердюк