История Виноторговли. «Иностранные вина сами по себе, не могут составить почти никакой конкуренции русскому вину»
До середины XIX века основной объем российского рынка вина за пределами Юга страны, приходился на импорт. Поставки динамично росли.
Отделение рейнских вин товарищества "Братья Елисеевы"
По свидетельству Кеппенена,
в 1829 году на Нижегородской ярмарке находилось иностранных вин (преимущественно французских) на 2 500 000 рублей серебром, русских (виноградных) вин на 700 000 рублей серебром
То есть, привозные вина по объему продаж превосходили отечественные более, чем втрое. Кеппенен даже отмечает с горечью, что в северных регионах российским винам, даже с развитием их производства, будет трудно тягаться по стоимости с французскими. Морем доставить вино из Европы было тогда проще, чем привезти его с Юга страны.
Однако, к концу XIX века пропорция существенно изменилась.
В работе, изданной в 1895 году, экономист Степан Иосифович Гулишамбаров приводит данные по производству и ввозу виноградного вина в Российскую Империю.
Общая производительность тогда оценивалась, по разным данным, до 29 млн ведер, из которых 20 потреблялось непосредственно в регионах производства.
Ввоз иностранного вина в Россию в начале 1890-х годов равнялся приблизительно 500 000 ведер, из которых около 220 тысяч ведер вина - ниже 16% крепости и около 240 тысяч ведер крепких вин. В стеклянной посуде нешипучего вина ввозилось около 170 тысяч бутылок.
Всего, по данным международного статистического бюллетеня Bolletino Legislazione е Statistica doganale е commerciale в Россию ввозилось 9,4 - 9,5 млн литров вина. Тогда как, в пересчете на современные единицы измерения, производство составляло от 325 до 350 млн. литров.
Общий объем внутреннего рынка не виноградных регионов России в статье для журнала «Вестникъ Виноделия» публицист Иван Рудольфович Минцлов оценивает в 18 млн ведер (около 220 млн литров).
Импорт вина составлял на тот момент не более 5% от коммерческого объема российского рынка. Объем импорта вина (в основном, в бочках для бутилирования в России) остался фактически на уровне первой половины XIX века, тогда как сам рынок вырос кратно за счет роста внутреннего производства и развития и железнодорожного сообщения с южными регионами.
Тем не менее, в работах российских виноделов той эпохи говорилось о рыночном кризисе. Дело в том, что потребители, приобретая российские вина и не подозревали, что они российские.
Винодел Удельного ведомства Иван Панфилов в 1900 году пишет по этому поводу:
Массы потребляют почти исключительно вина съ иностранными названиями: портвейны, рогомы, лиссабонскIя, сэтскIя, тенерифы, марсалы. Имена эти известны почти каждому потребителю, тогда как редкий скажет вамъ, что такое например: ЛIвадия, Ай-Даниль, Абрау, Кастель и т.п. места, дающие одни из лучших российских вин
Проблема усугублялась огромными масштабами фальсификации, главным центром которой была Москва. Получая по железным дорогам 500-600 тыс пудов вина, с учетом потребления милионного населения, город отправлял в обширный русский рынок 700-800 тыс пудов.
Упоминаются и другие города-фальсификаторы: Петербург, Варшава, Нижний Новгород, Ярославль и даже крупные села.
Иностранные вина сами по себе, при современных условиях их получения в России, не могут составить почти никакой конкуренции русскому вину в большой публике, так как привозные вина получаются у нас в деревянной посуде не ниже 10 р за пудъ (ниже 16% спирта) и не ниже 12 р за пудъ (выше 16% спирта). Другими словами, при продаже в стеклянной посуде и при установившемся обычае рынка - не довольствоваться прибылью ниже 20-25% - вина эти не могут продаваться ниже 1 р 20 к - 1 р 50 к за бутылку, то есть по цене, недоступной среднему покупателю.
Главное же зло происходит от того, что почти вся масса русскихъ вин, попадающих на внутренний рынок, переделывается в иностранные, не говоря уже о том, что увеличиваются при этом в своемъ объеме, по крайней мере в 2 раза.
отмечает Панфилов.
Для решения проблемы предлагалась система мер, которой будет посвящен отдельный материал из цикла
